(Нам представляется, что изначально, с 1991 г., если не с 1985, согласно признанию Горбачева и текстам Хьюстонского и Гарвардского проектов США, было избрано, в угоду Западу, направление самоуничтожения нашей страны. - Ред.) Похоже, что этих людей не беспокоит ни то, что общество постепенно вязнет в трясине, двигаясь все медленнее даже в пространстве экономики, не говоря уж о личностном развитии человека. Таких людей не потрясают ни катастрофическое снижение уровня образованности нашей молодежи, ни ее погружение в стихию потребительства, ни даже все учащающиеся факты самоубийств детей и подростков. 

Еще в начале 2000-х в «Бюллетене ВОЗ» был опубликован тревожный материал под заголовком «Они выбирают смерть – нарастающая эпидемия среди молодежи».

В качестве причин этого явления были названы такие как обострение экзистенциальных проблем, разрушение традиций, разрыв связи поколений, алкоголизация и наркотизация, распространение психических расстройств. И здесь сам собой напрашивается вопрос: случайно ли, что Россия начиная с 90-х годов уверенно занимает по этому показателю одно из первых мест в мире? Разве не ясно, что это вопиющий сигнал неблагополучия в общественной жизни, в частности – в сфере общественного сознания.
Подчеркнем в связи с этим, что суицидальное сознание порождается, (1) деформацией ценностей и традиций, выработанных в прошлом, и (2) размыванием представлений о будущем, лишающим его какой-либо определенности и затрудняющим постановку жизненных целей и делающей призрачной надежду на их достижение. В результате происходит обессмысливание настоящего, что и выражается в утрате смысла индивидуальной жизни человека [1, с. 25].
Этот факт самым непосредственным образом связан с обсуждаемой нами темой: сегодня молодежь все менее соотносит свои надежды с будущим, получая взамен ощущение бессмысленности жизни, и все чаще приходит к мысли о том, что жизнь не стоит того, чтобы жить. Между тем, достойный и приемлемый образ будущего может быть создан только средствами идеологии, базирующейся на историческом опыте народа. Так, может быть, хотя бы такое, поистине экстремальное, проявление обессмысливания жизни, как суицидальность сознания и поведения детей и подростков, заставят нас, наконец, поставить ребром вопрос о том, нужна нам общественная идеология или нет?
Известно, что статья 13 Конституции Российской Федерации запрещает установление государственной или какой-либо другой «обязательной» идеологии. Что ж, обязать каждого придерживаться той или иной единой идеологии никто не вправе, но значит ли это, что нам запрещается вырабатывать и предлагать обществу такую идеологию, которая была бы приемлемой если не для всех, то для большинства? Нередко эта конституционная норма понимается как безусловный запрет на все и всякие попытки разработки и обоснования идеологической ориентации общества. Однако при подобном толковании общество оказывается лишенным возможности выдвижения своего идеала, а вместе с этим – и сколько-нибудь ясной и более или менее отдаленной перспективы своего развития.

Откуда же у людей, особенно молодых, появятся на этом безыдейном фоне собственные жизненные цели? Или эти цели можно поставить и достигнуть независимо от общества? Вопрос риторический. А ведь отсутствие провозглашаемых и одобряемых обществом ориентиров как раз и создает «экзистенциальный вакуум» в душах молодых людей, подвигая их в лучшем случае – к бессмысленному «прожиганию» жизни, а в худшем – к тому «экстремальному» жизненному решению, о котором говорилось выше.
В 90-х годах было много разговоров о «деидеологизации» общества. «Прорабы перестройки» и «реформаторы» расчищали тогда в общественном сознании поле для идеологии западного либерализма. Это было необходимо для слома духовного стержня народа, иначе ускоренное встраивание России в фарватер западной цивилизации могло встретить сопротивление не отдельных немногочисленных групп, а всего народа, сплоченного вокруг общих ценностей и целей [2, с. 67]. Почва для либерально-индивидуалистических взглядов прозападного толка была основательно разрыхлена послесталинскими десятилетиями, поэтому оставалось утвердить эти взгляды в сознании общества и привести социальные структуры в соответствие с ними. Именно это и было успешно проделано нашими идейными и геополитическими противниками с опорой на их агентуру внутри страны. Вся история России была представлена в самом неприглядном свете, были подвергнуты тотальной дискредитации наши государственные деятели и народные герои, наши символы и традиции, ценности и идеалы.
Сегодня, когда страна находится в состоянии затяжного системного кризиса, необходимость выдвижения и теоретического обоснования идеологии общества не то что созрела, но уже давно перезрела, и всякие «оглядки» на одномерно толкуемый конституционный «запрет» на идеологию представляются гибельными для страны. Если мы хотим, чтобы у России было достойное будущее, мы должны выработать и провозгласить идеологию нашего общества – и в срочном порядке – сегодня. Завтра, скорее всего, будет поздно.
Однако, для того чтобы сформировать идеологию, надо прежде всего представить, что она как таковая собой являет. В советские годы об идеологии, ее основаниях и приоритетах говорили настойчиво и убедительно, но сейчас мы очень многое успели подзабыть. Сегодня иногда утверждают, что идеология – это светская религия, что она представляет собой систему верований, на которой базируется общественная и государственная жизнь. А поэтому она не требует какого-либо рационального обоснования [3].
Идеология, конечно же, включает в себя верования, – но в современном «светском» обществе она не может основываться только на них. Общественная идеология – это теоретически оформленная система представлений об интересах, ценностях и идеалах того или иного общества. Она является корневой основой разветвленного дерева целей, осмысливающих и оправдывающих каждый судьбоносный шаг и государства, и отдельного человека. Становление идеологии в историческом аспекте происходит в многообразных культурных формах – от устных преданий до текстуально выраженных концепций и теорий, обосновывающих те или иные системы ценностей, одобряемые обществом. Именно ценности находятся в основании традиций, норм, стандартов, образцов поведения, выработанных в историческом опыте и запечатленных в той или иной культуре.
Идеология выступает при этом как «вторичное» образование, как продукт рационального осмысления и теоретического оформления сложившейся системы социальных ценностей. Идеи относятся к интеллектуальной сфере жизни, – они предстают как результат мысленной обработки и обобщения исторического опыта народа. Вместе с тем, идеология «перекодирует» первичные ценностные установки, придавая им порожденный ею новый смысл. В таком виде идеология становится конденсацией и развертыванием первичных смыслов культуры, она существенно определяет содержание общественного сознания и все своеобразие социальной жизни.
Несомненно, что идеология воздействует на умы, чувства, настроения людей рациональным образом, поскольку ей присуща теоретически осознанная сконструированность. В своей концептуально-теоретической форме идеология включает в себя, прежде всего, социальный идеал, который, будучи «стержнем» всякой идеологии, становится также и предметом веры. Выработкой социального идеала обеспечивается устремленность идеологии в будущее [4, с. 130]. Историческая миссия идеала – вдохновлять людей на большие дела. Идеал – категория нравственная, следовательно, люди должны чувствовать его величие, его звездный свет, а не только прагматическую полезность. Однако идеал воспринимается и функционирует не только на эмоционально-чувственном, но и на рациональном уровне сознания. А это, в свою очередь, предполагает необходимость обоснования идеала и концептуальное оформление идеологии.
Вместе с тем, идеал недостаточно провозгласить, – его, во-первых, надо обосновать теоретическими средствами, прежде всего – средствами науки, логики, философии; во-вторых, общество надо убедить в том, что это идеал, достойный того, чтобы ради него жить, учиться, работать, воспитывать приверженность к нему в новых поколениях. Иными словами, идеал «требует» не только своего оправдания в глазах современников и потомков, но и глубокого философского обоснования [5], – именно поэтому идеология в ее развитой форме должна включать в себя рациональную составляющую. Так, идеология советского общества была теоретически оформленной и выступала идейным обоснованием исторической миссии советского народа – построения коммунизма и распространения коммунистических взглядов в мире.
Что может предложить отечественная философия для обоснования идеологии современного общества? Мы полагаем, что для утверждения целей и идеалов в сознании того или иного общества надо вместо канонизации заимствованных где-то взглядов, пусть и «прогрессистских», как это было в лихие времена «деидеологизации», идти путем теоретического обобщения собственного исторического опыта, явленного в универсалиях народной (национальной) культуры. Только в том случае, если социальный идеал, аккумулирующий в себе направленность идеологии в будущее, опирается на ценности, выработанные в прошлом, он будет принят в качестве дальнего ориентира для устремлений, целей и деятельности как общества, так и отдельного индивида.
Среди универсалий культуры, рожденных историческим опытом народов России, выделяются – как основополагающие – коллективность, социальное равенство и справедливость, народовластие, государственный патриотизм и духовность. Именно в них зафиксированы традиционные для России способы общественного жизнеустройства, мотивация поведения и деятельности, формы социального управления, тип государственной власти, приоритетность духовного начала жизни человека и общества [6].
Будем при этом иметь в виду, что коллективность – это, прежде всего, тип социальной организации. В его фундаменте находится общинное хозяйствование на земле, бывшей веками основной производительной силой общества. При этом специфика социальной организации российского общества предполагает не противостояние, а принципиальное единство личных и общественных интересов в их взаимодействии и динамике. У нас, констатировал когда-то видный философ-славянофил И. В. Киреевский, «человек принадлежит миру, а мир – ему». На коллективности такого рода основывался способ общинного самоуправления, включающий в себя принцип единогласия в процессе принятия решений. Коллективизм как готовность поставить интересы коллектива выше личного интереса стал общественно одобряемой нормой жизни и нравственной ценностью общества.
В советские годы этот тип коллективности становится основой организации производственно-трудовой деятельности людей: все общество приобрело черты огромной ассоциации трудовых коллективов, которые самостоятельно, посредством совета, решали все важнейшие вопросы социально-экономической жизни. Выбор оптимальной для тех условий пропорции индивидуальности–коллективности стал мощным фактором интенсивного развития как общества, так и человека.
В рамках подобного типа коллективности следует рассматривать и такой принцип идеологии, как социальное равенство и справедливость. То и другое опирается на трудовую доминанту жизни. Но при этом в нашей культуре ценится не всякий труд, а тот, который нацелен на благо коллектива, в конечном счете – всего общества. Социальное равенство определяется мерой общественно значимого труда и формулируется как принцип: «равная плата за равный труд». Такой критерий равенства выступает также и как критерий социальной справедливости: «каждому – по труду».
История советского общества свидетельствует, что еще в 30-е годы в стране были созданы одинаковые для всех «стартовые» возможности в виде социальных гарантий в сферах здравоохранения и образования, а также возможности последующего физического и духовного развития, измеряемые единой мерой – общественно значимым трудом. Именно такой труд выступал не только мерой распределения общественного богатства и измерителем социального статуса человека, но и нравственной доминантой всей общественной жизни.
В реализации «трудоцентристского» критерия социальной справедливости не менее существенную роль играла в нашей истории система народовластия, опирающаяся на принцип соборности – сплочение народа вокруг общей идеи. Историческими формами народовластия были вечевая демократия, общинное самоуправление и советская власть. Последняя представляла собой массовую политическую организацию, которая обеспечивала управление обществом на всех его уровнях. В частности, органы советской власти создавались путем выборов, начинавшихся выдвижением кандидатур на собраниях трудовых коллективов и завершавшихся итоговым тайным голосованием. Это была исторически преемственная система народовластия, в полной мере обусловленная предпосылками, сложившимися в социальной культуре народов России.
В результате сформировалась и такая, тоже глубоко традиционная для нас, форма организации общественной жизни, как сильная государственная власть, действовавшая в интересах коллективов, а значит – в интересах абсолютного большинства народа. Отсюда и еще один из важнейших идеологических принципов – державность, которая проявляется на социально-психологическом уровне сознания как государственный патриотизм. Так, любовь к советскому народному государству явила собой один из важнейших идеологических и социально-психологических факторов Великой Победы 1945 года.
Наконец, среди основополагающих принципов идеологии, выработанных в историческом опыте нашего народа, следует назвать духовность. Первенство духовного начала жизни по отношению к материальному в нашей культуре существенно определяет и все важнейшие социальные приоритеты, такие как образование, воспитание, личностное развитие человека. Культивирование духовных ценностей делает народ единым и непобедимым, «пассионарным» – способным на великие свершения, поскольку при этом формируется нравственная направленность не только повседневного поведения человека, но и его трудовой и всякой иной социальной активности.
Приоритетность названных ценностей, интегрированных в феномене духовности, как раз и делает, в свою очередь, важнейшим императивом нашей общественной жизни выдвижение и функционирование социального идеала как идейной доминанты общества и как главного фактора обращенности в будущее жизненных устремлений его членов. Первенство духовности позволяет человеку преодолеть ограниченность телесного существования, подступиться таким образом к границе вечности и обрести смысл своего личностного бытия. Духовно-нравственные ценности и идеалы веками придавали народам России возвышенный и даже – божественный, «мессианский» смысл существования.
Отсутствие внятно сформулированного социального идеала, сосредоточенность на материальных ценностях, негативизация духовных традиций отечественной культуры и идеалов советского общества, – все это отравляет сегодня сознание людей, прежде всего – молодых, делает их заложниками и жертвами примитивных ценностных ориентаций.

Молодежный менталитет формируется ныне почти исключительно под воздействием «рыночных» ценностей. На этой почве возникает характерный для Запада (но никак не для России) образ «свободы», в котором присутствует социально-антропологический стереотип – восприятие человека в качестве средства для приумножения денежного капитала и других материальных благ. А это и есть путь к обессмысливанию человеческой жизни.
Справедливости ради отметим, что в ретроспективе четырех последних лет, в связи с присоединением Крыма к России и событиями в Донбассе, произошел всплеск державных настроений в массах, свидетельствующий о том, что духовные ценности по-прежнему занимают значительное место в общественном сознании. Об этом говорит и тот факт, что большинство населения воспринимает возвращение Крыма как восстановление исторической справедливости, как поворот государственной политики к социальным приоритетам и ценностям, выношенных в историческом опыте русского народа и явленным в вершинных достижениях советской цивилизации. Подтверждается правота Н. А. Бердяева, считавшего, что русский народ «социалистический по своему инстинкту», а поэтому социализм оказался «согласным с русскими традициями и инстинктами народа» [7, с. 59, 88].
В то же время, этот феномен нашей ментальности предстает как важный индикатор направления, в котором должно идти формирование идеологии российского общества. Она не может быть построена на отрицании традиционных ценностей российской цивилизации и на огульном антисоветизме. Во имя будущего России мы должны обеспечить историческую преемственность в выборе идейного вектора нашего общественного развития.

Список литературы:
Розанов В. А. Самоубийства среди детей и подростков – что происходит и в чем причина? // Суицидология. – 2014. – Т. 5, №4 (17). – С. 16–31.
Миронов В. В. «Деидеологизация» – новая идеология? (о месте философии в образовании) // Высшее образование в России. – 2003. – №1. – С. 67–73.
Воеводина Т. В. Свободное поле идеологии // Литературная газета. – 2014. – №18.
Зиновьева О. М. Философское наследие Александра Зиновьева и современная российская идеология // Философские науки. – 2016. – №4. – С. 128–134.
Летягин Л. И. Философия идеологии. – Екатеринбург: Уральск. гос. пед. ун-т, 2014. – 282 с.
Туев В. А. Россия в цивилизационных координатах // Образ России в современной научной мысли (к 10-летию журнала «Омский научный вестник»): Приложение к журналу: Омский научный вестник. Сер. Общество. История. Современность. – 2007. – № 5 (59). – С. 5–8.
Бердяев Н. А. Истоки и смысл русского коммунизма. – М.: Наука, 1990. – 224 с.

________________________________

В. А. ТУЕВ, доктор философских наук, председатель историко-культурного общество «Наш Сталин»

http://irkutsk-kprf.ru/world/3748-va-tuev-aktualnye-problemy-ideologii-rossiyskogo-obschestva.html