В начале апреля состоялся ежегодный Московский экономический форум (МЭФ).

В отличие от Гайдаровского форума (ГФ), где глаза разбегались от числа принявших в нём участие высокопоставленных чиновников, министров, губернаторов и бизнесменов-олигархов

 (см. статью «Реалити-форум «За стеклом», «Правда», №5, 2018), на МЭФ из названных категорий лиц нам не удалось встретить никого. За исключением разве что Сергея Глазьева — советника президента РФ, который, впрочем, к действующему правительству отношения не имеет. Весьма компетентные и ответственные экономисты и эксперты, выступавшие с докладами и сообщениями в здании Российской академии наук, «равноудалены» как от власти, так и от жирного бюджетного пирога, утоляющего аппетиты услужливых к запросам правительства завсегдатаев ГФ.

ТОНКИЙ ДЕНЕЖНЫЙ ручеёк, подпитывающий деятельность ВСЕЙ Российской академии наук, как признался её президент Александр Сергеев, составляет лишь четыре миллиарда рублей в год. Присутствовавший в президиуме пленарной дискуссии форума «Будущее России: вызовы, стратегии, механизмы достижения успеха» Павел Грудинин, узнав о таком финансировании науки, сильно удивился, ведь лишь на строительство школы и детсада в его совхозе потрачено почти столько же.

Основную тему форума сопредседатель МЭФ научный руководитель Института экономики РАН, член-корреспондент РАН Руслан Гринберг в одном из своих выступлений в качестве модератора сформулировал так:

— У российской интеллигенции, как известно, есть три сакраментальных вопроса: «Что делать?», «Кто виноват?» и «Куда делись мои очки?» Так попытаемся же ответить на первый из них, не затрагивая двух остальных.

Как мы все прекрасно помним, накануне президентских выборов Владимир Путин, выступая с Посланием Федеральному собранию 1 марта, пообещал, что ВВП на душу населения должен в ближайшие шесть лет вырасти в полтора раза. Что позволит снизить бедность в два раза (от неё, по мнению Путина, страдают 20 млн россиян). В результате Россия войдёт в первую пятёрку мировых экономик, добившись долгосрочного прорывного роста и средней продолжительности жизни в 80 лет.

Однако на МЭФ выяснилось, что обещанное президентом Путиным — не что иное, как ребус, который надо ещё разгадать! Отсюда и главный вопрос современности по Гринбергу (вполне сознательно позаимствованный у Чернышевского и Ленина): «Что делать?» Иными словами, как, за счёт чего, какими методами и средствами будет выполняться обещанное президентом? Да и вообще: ВОЗМОЖНО ЛИ В ПРИНЦИПЕ решить подобные сверхзадачи в условиях нынешней политической и экономической системы?

КАК НИ ПАРАДОКСАЛЬНО, наибольшим оптимистом оказался Павел Грудинин, который уверенно заявил, что в программе КПРФ, с которой он шёл на президентские выборы, есть все необходимые меры и средства для того, чтоб Россия начала ускоренное развитие. Необходимо вернуть социалистические методы управления страной и экономикой, или, как броско сформулировал Грудинин: «Назад — в будущее!» Кстати, отмечу, что просвещённая аудитория форума весьма позитивно, аплодисментами встречала самого Грудинина и его высказывания.

Однако основная часть экспертов не была настроена на смену политической формации, хотя в некоторые моменты безобидная, на первый взгляд, дискуссия грозила перерасти в оппозиционный митинг. А что остаётся делать, если проводимая в стране политика не оставляет никаких надежд не то что на выполнение очередных обещаний Путина, но даже на выживание предприятий и граждан.

Весьма показательны были выступления на конференции «Выборы прошли: что делать с экономикой?», прошедшей в рамках форума. Организаторы подготовились основательно, предложив участникам обсуждения своеобразные подсказки-тезисы для дискуссии, которые сами по себе есть перечень наиболее остро обсуждаемых сегодня вопросов:

— Как ускорить рост экономики и одновременно диверсифицировать её структуру?

— Что на этот счёт предлагает современная экономическая мысль?

— Какая промышленная политика нужна современной России: поддержка всех или выстраивание приоритетов?

— Является ли установка на пространственное развитие приоритетной задачей для будущего правительства?

Мы приведём лишь некоторые, наиболее яркие и острые высказывания и тезисы участников конференции. Со стороны могло показаться, что они сложились в весьма интригующую пьесу — с основными и второстепенными действующими лицами, с массовкой, зрителями и нарушителями общественного спокойствия, которые «рубят правду-матку».

Руслан ГРИНБЕРГ, сопредседатель МЭФ, научный руководитель Института экономики РАН:

— Если наша культурно-национальная особенность в том, что нет независимого суда и правоприменения, и от этого зависит развитие экономики, то надо сказать честно: данная проблема не решается за один день, она — поколенческая, требует десятков лет. А надо делать что-то уже сейчас… Моё общение с представителями малого и среднего бизнеса убедило в том, что предприниматели просто боятся что-то делать на долгую перспективу. Причём боятся даже те, у кого есть хорошая «крыша». Потому что знают: любая «крыша» ненадёжна. А если вы живёте одним днём, то невозможно говорить ни о каком развитии.

…Мы находимся в отчаянном положении. Такого не было никогда. Весь мир развивается быстрее нас в 2—3 и даже 4 раза. Это скандал! Наблюдаемый минимальный рост — лишь выход из стагнации и рецессии, которую мы сами устроили, что признал Владимир Путин, но не дал никаких объяснений. Не было ещё ни Крыма, ни Донбасса, ни санкций — ничего. А с 2013 года весь рост закончился. Я в одной газете прочитал такой вопрос: если Владимир Владимирович победит на выборах, то как же он будет исправлять ошибки предшественника? (смех в зале. — А.Д.). Про нехватку денег говорят… Но денег сколько хочешь. Их никто не желает брать. Если скажут, что отдавать кредиты не надо, тогда возьмут. А если нужно отдавать, то честному человеку отдать будет тяжело. Потому что непонятно, что с ними, с деньгами-то, делать…

Игорь НИКОЛАЕВ, партнёр компании «Финансовые и бухгалтерские консультанты», директор Института стратегического анализа:

— Многие подумали, что кризис прошёл и у нас начался устойчивый экономический рост (1,5% в 2017 году). Я полагаю, что в предыдущие годы мы пережили структурный кризис, отягощённый внешними шоками в виде падения цен на нефть и санкционного давления. А если это так, то ничего не закончилось. В 2017 году был лишь отскок, коррекционный рост — не более того. Все структурные проблемы, из-за которых мы вошли в кризис с 2012 года, никуда не делись. У нас не изменилась сырьевая направленность экономики. Доля малого бизнеса не выросла с 20 до 40%, как было запланировано. Структурные диспропорции зреют годами, и быстро их исправить невозможно.

Важен не только вопрос «Что делать?», но и вопрос «Чего нельзя делать?». Нельзя повышать налоги. Тем временем обещания не повышать налоговую нагрузку не выполняются. В условиях стагнирующего или отстающего развития наша доля в мировом ВВП неуклонно снижается с 2008 года, и теперь она составляет 3,2%, что меньше, чем в 2000 году.

Говорят, что чудес в экономике не бывает. Успехи Китая — не чудеса, а результат умной, выверенной стратегической работы.

Можно делать много правильных вещей, принимать необходимые меры. Но они достаточны только при определённых условиях. И одно такое условие есть: требуется прекращение санкционного противостояния. Не надо тешить себя иллюзиями о том, что в условиях санкций можно добиться опережающих темпов роста экономики.

Жак САПИР, научный сотрудник Высшей школы социальных наук (EHESS), директор Центра исследований индустриализации CEMI-EHESS:

— Долгосрочный рост должен быть генерирован краткосрочным. Да, есть масса застарелых структурных проблем. Но они не так важны. Борьба с коррупцией очень важна. Коррупцию победили в Японии и Корее, после чего эти страны достигли их результатов.

Как генерировать краткосрочный рост? Он сильно зависит от монетарной политики. Нынешняя монетарная политика в России является жёстким препятствием на пути любой попытки создать предпосылки для роста ВВП более чем на 2%. Уровень процентной ставки ЦБ и уровень кредитных ставок на рынке несопоставимы с уровнем инфляции. В таких условиях абсолютно невозможно добиться роста ВВП в 4%, о котором говорит правительство, в ближайшие годы. Монетарная политика должна быть изменена. Должна проводиться фискальная политика, стимулирующая такие виды деятельности, как транспорт, образование, наука, здравоохранение, строительство жилья и другие виды деятельности, связанные с обеспечением нужд человека. Так как такие виды деятельности генерируют позитивный внешний эффект, стимулирующий развитие других отраслей экономики.

Руслан ГРИНБЕРГ:

— Есть такая религия — буддизм. А у нас развито ещё одно её ответвление: «завтрабудизм»: завтра будет. Нам всё время что-то обещают.

У нашей страны есть три потенциала на уровне мировых стандартов. Один из них — сырьё. Оно используется на все 100%, но плоды от использования распределяются скандально неприлично. Общество терпит: дитя не плачет — мать не разумеет. Второй потенциал — интеллектуальный. Советская власть создала много хороших брендов, в том числе «образование и наука». Теперь это уже «свет погасшей звезды», но она пока ещё горит, появляются высокоинтеллектуальные молодые люди, 20—30 вузов их создают. Однако когда они уезжают, то углубляется разрыв между Западом и Россией. Третий потенциал: пространственный, который абсолютно не используется — происходит превращение страны в безлюдное пространство. Жизнь теплится лишь в городах-миллионниках. Нужны пространственные мегапроекты, которые стягивают территорию.

Владимир ФИЛАТОВ, руководитель Центра инновационной экономики и промышленной политики Института экономики РАН:

— В ходе предвыборной дискуссии мы ничего толком не услышали от власти об экономической политике. А какой рост мы хотим иметь? Президент сказал: «Выше мирового». То есть 3,5% с плюсом. В Послании сказано о росте ВВП в полтора раза к окончанию его президентского срока. Тогда это будет в среднем 5,3% среднегодового роста. Но на пустом месте такое возникнуть не может: вчера 1,5, а завтра уже 5,3%. При наличии любой модели роста должен быть переходный период длиной 2—3 года, в течение которых создаются предпосылки. Таким образом, нам нужен ежегодный рост ВВП не меньше 6%. Тогда к 2035 году можно сократить разрыв в душевом ВВП с ФРГ. Но расчёт — лишь полдела. Надо наполнить экономический рост реальным содержанием: какую продукцию и для каких рынков производить? Ответа нет. Далее возникает вопрос: за счёт каких ресурсов обеспечивать рост?

Ещё важный аспект: экономические механизмы и институты для роста. И всё это должно быть увязано в некую модель. Приоритеты могут быть такими. Пространственное обустройство страны, понимаемое как решение жилищной проблемы. Не строительство небоскрёбов в городах-миллионниках, как сейчас. Надо строить одно-двух-этажные частные дома на территории, растянутой в пространстве страны: прежде всего необходимо заселять южный пояс Сибири, Транссиб. И по объёмам строительства здесь тоже есть ясность: у нас норма 20 метров на человека, в Европе — 40. Чтоб выйти на европейский уровень, требуется минимум вдвое увеличить объёмы строительства.

Есть и технологический аспект. Мы — энергетическая держава, а закупаем турбины у «Сименс». Оборудование для металлургии и химии, для промышленности — всё это мы когда-то производили сами, и надо возобновить производство. А мы сократили до ноля производство станков для лёгкой промышленности…

Ещё вопрос — диверсификация экспорта. В два раза экспорт сырья нарастить нельзя, чтобы поднять ВВП. Поэтому надо выходить с новой инновационной продукцией и захватывать рынки. На данном направлении «Сколково» пока занимается тем, что скупает наиболее перспективные разработки, которые вскоре перекочёвывают из России в какую-нибудь Силиконовую долину.

Сергей ХЕСТАНОВ, советник по макроэкономике генерального директора компании «Открытие Брокер»:

— В тактическом плане стоит повторить то, что уже однажды было сделано в СССР в период нэпа: дерегулирование и снижение налогового прессинга. На стратегическом горизонте давать рецепты сложнее: нужно предложить новую модель экономического роста в отличие от модели сырьевого восстановительного роста, на котором мы росли с момента развала СССР. Для такой экономики, как Россия, любой рост ниже 3% означает стагнацию или застой. Сегодня официальные показатели экономики плавно растут, а реальные показатели жизни снижаются.

Чтобы выйти на траекторию роста, надо выдвинуть новую экономическую модель. Какой она будет, пока серьёзных обсуждений не ведётся. Думаю, что к середине года профильные министры откроют дискуссию после формирования правительства.

Шота ХАБЕЛАШВИЛИ, генеральный директор АО «МОССТРОЙ-31»:

— Я скажу о «гуманитарном» отношении к населению. В стране свыше 2 млрд кв. м жилья нуждается в ремонте, из них 1 млрд — в срочном ремонте. Это касается 2/3 населения. Сегодня строительный комплекс ремонтирует в год 50 млн кв. м жилья, поэтому проблема усугубляется. Для срочного ремонта 1 млрд кв. м жилья необходимо 6 трлн рублей. Огромный объём работ, которые надо выполнять! И в то же самое время мы наблюдаем массовые банкротства строительных предприятий и производителей стройматериалов: около 30% таких предприятий либо уже банкроты, либо находятся в стадии банкротства. Это малые и средние предприятия. Их продукция и их услуги не находят сегодня сбыта. Такова реальность, такова денежно-кредитная и налоговая политика государства.

Олег ФАТЕЕВ, директор мебельной фабрики «Экспро»:

— Усиление налогового бремени, ужесточение кредитно-денежной политики, катастрофическое падение спроса привели к тому, что сегодня вообще невыгодно покупать станки. Занимаюсь производством с 1996 года. Ответственно заявляю: даже если мне предложат кредит под 1%, я его не возьму. Если такие кредиты предложат ряду секторов экономики, они тоже их брать не будут. Причина такова: стало невозможно осуществлять даже простое воспроизводство, не говоря уже о расширенном. Нужно срочно вводить инвестиционные льготы. И я на месте правительства сегодня говорил бы не о стратегии роста, а о первоочередных мерах, чтобы остановить скатывание экономики в пропасть (продолжительные аплодисменты. — А.Д.). Если невыгодно в реальном секторе покупать станки — мы как страна через два года окажемся по развитию на уровне Зимбабве.

Руслан ГРИНБЕРГ:

— Одна из экзистенциальных проблем состоит в том, что правительство наше не любит всякие льготы, потому что не знает, как отличить честных людей от нечестных. И поэтому всех считает нечестными. Мэр города Елабуга как-то показал мне предприятие, где слепые люди производили штепсели и розетки. У них была льгота по налогу на прибыль — как у предприятия, где половина коллектива — слепые. И вдруг отменили льготу. Мэр говорит: что теперь они будут делать — умирать под забором? Я спросил у тогдашнего министра экономики: а зачем вы отменили льготы? Ведь люди выживают, они работают, они нужны предприятиям. Он отвечает так: в среду мы ввели льготы для слепых, а в четверг — полстраны стало слепой. Я ему и говорю: а вы-то, правительство, зачем существуете? Вы существуете для того, чтобы отличать слепых от зрячих. А правительство сделало наоборот: теперь перед законом все равны — и слепые, и зрячие. Это я называю импотентным либерализмом. Правительству кажется, что только введи льготы — и тут же все начнут жульничать. Правда, надо признать, что здесь есть проблема…

…Покидая зал после окончания конференции, я всё никак не мог забыть риторический простой вопрос Руслана Гринберга: «Вы-то, правительство, зачем существуете?» А действительно, зачем? И нужно ли нам ТАКОЕ правительство, истово исповедующее «завтрабудизм» вперемешку с «импотентным либерализмом», неспособное отличить слепых от зрячих, честных от жуликов, партнёров от врагов?

Комментарий редакции: Вопреки лукавым утверждения адептов криминально-олигархического капитализма, альтернатива политике «вашингтонского консенсуса» имеется. В обществе растёт осознание необходимости смены курса, опровержения монетаристской доктрины как погибельной. Например, на Московском экономическом форуме ежегодно собираются коммунисты и национал-патриоты, представители трудящихся и национальной буржуазии. Словом, политические партии и движения разных взглядов, представители разных классов осознают целесообразность взятия на вооружение иной модели социально-экономического развития России. И это не случайно. Ведь сейчас, когда на повестке дня стоят задачи воссоздания порушенного «реформаторским» смерчем производственного потенциала, проведения новой индустриализации и ускоренного развития в условиях международных санкций, плюс повышение уровня жизни народа и преодоление демографического кризиса, — в этих условиях только активное участие государства в экономике (в том числе и в прямой форме) способно вытащить нашу страну из болота. Чтобы не говорили либералы, доктрина, альтернативная той, которая господствует в России с 1992 года, жизнеспособна. По крайней мере, успешный итог политики правительства Примакова — Маслюкова — Геращенко, деятельности таких руководителей российских регионов как Анатолий Локоть, Сергей Левченко, Андрей Клычков, является подтверждением данного тезиса.

Вместе с тем надо иметь в виду следующее.

Нужно четко знать, куда идти в дальнейшем. Одного отрицания системы периферийного капитализма недостаточно. Разумеется, мы заинтересованы в избавлении России от полуколониального ярма. Но что вместо него будем строить? Социализм или капитализм? Ведь среди критиков гайдаровщины и кудринщины есть и представители национальной буржуазии, которая заинтересована в том, чтобы вытеснить компрадорскую. Разумеется, она тоже заинтересована и в индустриализации, и в повышении покупательной способности населения, и в государственном регулировании экономики. Но данная прослойка поддерживает все это «постольку, посколько», не более того. То есть, стремится сама прибрать к своим рукам властвующие рычаги. Но на примере деятельности строительных компаний в Москве видно, что национальный капитал не сулит ничего хорошего народу. Ни социальной справедливости, ни качественного (а не количественного) экономического развития ожидать от них не следует. Отсюда вывод — бороться надо не только за избавление России от колонизации западным империализмом, но и за социализм. 

 По материалам публикаций на сайте газеты «Правда».

https://msk.kprf.ru/2018/04/13/40760/